Окна в головном офисе всегда выходили на оживленные улицы города, а Сет любил смотреть на бегающих внизу человечков. Они суетятся, что-то ищут, бегут на работу, ловят такси или садятся в собственные автомобили. Он лишь наблюдает, словно бог на своих верующих, тех, кто подносит ему дары, отдает почести. Отчасти так и есть. Не в прямом смысле, но они отдают свои деньги в их компанию, покупают то, что продает огромная корпорация «Эннеада» и делают все это по собственной воле, обеспечивая и его, и весь совет директоров.

Последнее собрание прошло тяжело, словно поле боя, где каждый хотел выйти победителем. Он едва не разорвал Исиду, с трудом подавив в себе желание вцепиться ей в глотку зубами и вырвать кусок плоти, выплюнуть в ее удивленное лицо, утирая кровь с губ рукавом пиджака.

Но он сдержался, глядя на сестру, на все кто собрался вокруг, словно стервятники, отрывая от него по кусочку из-за спины той, что не побоялась дать отпор. Сет уважал Исиду хотя бы за ее смелость. Она не побоялась заявить, что он занял место Осириса обманом, что должен уступить бразды правления и довольствоваться своими пятнадцатью процентами акций компании и не раскрывать рта на собраниях.

Мало кто знал, как на самом деле Сет стал главой, а он не горел желанием этого рассказывать. Очевидно, что Исида знала, поэтому так ненавидела его. Вопрос знал ли Гор оставался открытым. И если знал, то почему в его глазах этого отвращения нет?

Мальчишка с красивыми умными глазами, который умел смотреть так, что все тело будто парализовало. Сет улыбается своему отражения, убрав с лица ярко рыжую челку. Уж он-то знал, как Гор умеет смотреть, как умеет говорить, как умеет трогать и заставлять терять разум. Знала ли Исида? Если нет, то Сет с удовольствием рассказал бы ей, и посмотрел бы как она позеленеет от злости и ненависти.

— Входи, — коротко говорит он, когда в дверь кабинета стучат, но удивленно поворачивается, увидев в отражении не того, кого ждал. — Я думал, что твоя мать придет сама, но она подослала тебя.

Естественно, Сет рассматривал свое убийство, как самый логичный и простой вариант развития событий. На этот случай у него был подготовлен целый пакет юридических распоряжений, завещание и прочие формальности. И простой банальный пистолет в ящике стола, хотя Сет предпочитал холодное оружие. Ножи как-то эстетичнее выглядят и приятно ложатся в руку, не утяжеляют движения.

Он не из тех, кто умеет запугивать физической расправой, но отлично юлит, хитрит и приспосабливается. Гор же из тех, кто прет напролом, вываливая всю правду, что у него есть. Поэтому хвататься за оружие Сет не торопится. Если бы мальчишка хотел убить, то уже сделал бы это.

Наоборот, смотрит прямо в глаза, чуть улыбается, позволяя морщинкам собраться вокруг глаз. У них не такая уж и большая разница в возрасте, но Сет чувствует себя настолько старым и уставшим, будто ему не одна тысяча лет. — Разговор будет официальным? — спрашивает, опускаясь в кресло, но где-то в глубине души надеется, что будет ответ на его невысказанной «или», и разговор перейдет к неофициальной части, где цепкие пальцы Гора будут расстегивать его рубашку, терзая поцелуями губы, шею и плечи. Сет редко надеется, но сейчас ему очень хочется зацепиться за последний лучик света в своей темной душе.

Гор красив, популярен в компании, его любят, за ним пойдут, хотя и знают его крайне мало. Исида появилась внезапно спустя много лет с мальчишкой, представив его как сына Осириса. И именно тогда у Сета впервые случился нервный срыв. Он не ходил к психологам, не думал, что что-то поможет ему убрать последствия того, что с ним сделал брат, ничто не смоет этого. Даже смерть Осириса не помогла ему склеить себя, а появление Гора стало живым напоминанием о прошлом, которое снова влилось в его жизнь сквозь трещины сосуда.

Он сорвался. Столько алкоголя в его жизни не было давно, но кажется на неделю Сет пропал из компании, переложив все на плечи Бастет, которой только этого и надо было. Он пил, и пил, заливая в себя все, что могло заглушить рвущиеся наружу воспоминания, от которых избавиться не помогало ничто и никто из тех, кто побывал в его постели за это время.

А потом пришло принятие. Сет не может исправить прошлое, но может сделать свое будущее. Он может заставить всех бояться его, и так и было. В Эннеаде никто не смел спорить с ним, никто не перечил его воле, и компания процветала. Они шли по головам более мелких соперников, давили конкурентов в зародыше, выкупая бизнес один за одним. Все было так, как он хотел, пока не появилась Исида и разрушила все, что он с таким трудом построил. Разрушила бы его самого, если бы не Гор, который умело залатал трещины в душе дяди.

Сет не жалел о том, что подпустил мальчишку слишком близко. Он знал, что рано или поздно, его используют против него. Ненависть Исиды была физически ощутима, ее желание воткнуть Сету в глаз ручку при каждой встрече можно было даже потрогать при желании. И даже то, что она будет действовать через Гора было ожидаемо, но до последнего он надеялся, что они просто его уберут с поста или убьют.

При упоминании «отца», Сет только сильнее сжимает пальцы в замок, но на лице не дрогнул ни один мускул. Он пережил это, и отпустил. — И что же? Двадцать пять процентов и бумагу, по которой я не могу участвовать в делах компании? Этого хочет твоя мать? — голос спокойный, будто они говорят о погоде или будущих проектах Эннеады, а не о его полном устранении не только с поста главы, но и в целом из жизни его детища.

Конечно, он понимал все, знал, что его не оставят. Добровольно он пост не покинет, на сделку не пойдет, пока условия не будут приемлемыми для него, а их предлагать никто не собирался. Так почему же Сет должен идти на уступки, когда к нему никто не хочет проявить лояльность?

— Давай представим, что я согласился, — Сет откидывается на спинку кресла, глядя на Гора. В полумраке кабинета его глаза будто горят желтым, словно у птицы. Сокол. Кажется, так звала его Исида, когда они только появились на пороге его кабинета. Неужели это его наказание, и этот красивый сокол лишит его жизни, перебив артерию острым клювом. — Что ты можешь сделать для меня? Твоя мать желает моей смерти, — он разводит руки в стороны, будто ждет выстрела в сердце, после которого все в Эннеаде вздохнут спокойно. — Вся верхушка пошла за ней. Они все верят в кристально чистый образ твоего отца, — последнее слово он будто выплевывает, как нечто отвратительное и мерзкое, что горчит на языке и причиняет дискомфорт.

Немного помолчав Сет поднимается на ноги, разминая напряженную спину и подходит к бару, вытаскивая оттуда бутылку и два стакана. Из этой западни ему уже не вбыраться, он это понял по взгляду Гора. У него нет шансов отказаться, но бороться до последнего даже когда нет шансов в этом весь Сет. Наливает себе, выпивая залпом, и только после этого наполняет и второй стакан, поставив на стол перед племянником. Смотрит в глаза, будто размышляет обо всем, что было сказано на собрании и сейчас. — И как давно вы это планировали? Спать со мной тоже было частью плана?

Сет удивительно спокоен внешне, но внутри него бушует такой ураган едва сдерживаемой ярости и злости, что одно неверное слово и песчаная буря вырвется наружу.